Поллард в эксклюзивном интервью. Часть 2

«Полей кактус»

Осенью 1985 года кольцо вокруг Полларда стало смыкаться. Его сослуживцы заметили, что он занимается не своими документами при подозрительных обстоятельствах, и стали задаваться вопросами по этому поводу. По собственной инициативе он согласовал с Энн кодовое слово, которое он будет использовать в случае, если его поймают.

«За неделю до допроса ФБР (за десять дней до ареста) я начал замечать странные вещи в своем офисе. Я обнаружил, что открыт мой сейф с двойным замком. На моём столе был беспорядок, и я немедленно пошел сообщить об этом офицеру службы безопасности. Он сказал мне не волноваться, и я был очень обеспокоен этим.

В ту ночь я оставался в офисе допоздна, как мы делали время от времени. Я принес лестницу, поднялся и немного сдвинул квадрат акустического потолка. Там я увидел камеру, направленную прямо на мой стол. Я вернул лестницу и поехал домой. По дороге у меня был тяжёлая беседа с самим собой. Одно полушарие моего мозга говорило мне, что надо бежать. Я мог бы сделать это в тот момент. Второе полушарие говорило, что я должен рискнуть и передать информацию, которую у меня просили.

Я сказал себе, что могу пойти на риск. И это была трагическая ошибка. Если бы я был хладнокровным агентом, я бы просто исчез в тот момент. Если бы я принял неправильное решение, вы бы не разговаривали со мной сейчас».

В понедельник, 18 ноября, Поллард прибыл на место регулярных встреч с израильтянами, недалеко от посольства. «Но потом произошло нечто необычное, чего не было раньше: мне не открыли дверь, и я не мог открыть ее сам, хотя у меня был ключ, потому что ключ был в замке с другой стороны двери. Возможно, они уже всё знали.«

На следующий день Полларда вызвали на допрос в ФБР. Через два дня, с поразительным хладнокровием, он сказал следователям, что шпионил в пользу Пакистана. «Они хотели знать, с кем я контактировал. Я был готов к этому, я знал людей в пакистанском посольстве, которые занимались разведкой и обороной, и я назвал им их имена.«

Вы когда-либо передавали пакистанцам какую-нибудь информацию?

«Нет. Никогда. Меня в этом никогда не обвиняли«.

А что насчет контактов с Китаем и ЮАР?

«В рамках моей работы я официально контактировал со многими странами. Факт, что обвинение пришло к выводу, что оно не может обвинить меня в причинении реального ущерба. В конце концов, против меня выдвинули два обвинения: первое - то, что я предоставил Израилю информацию, которая подорвала способность Соединенных Штатов получать услугу за услугу; второе - американцы посчитали, что арабы почувствовали, что я сделал Израиль сильным. Так написано черным по белому. Я бы хотел быть виноватым в этом.«

Просили ли Вас ваши кураторы предоставить информацию, которую Израиль может использовать в обмен на разведданные из других стран?

«Никогда. Информация всегда соответствовала нашим потребностям.«

 

Вы назвали имена американских агентов?

«Обратите внимание на то, в чем я был осужден: "предоставление информации союзнику без намерения причинить вред Соединенным Штатам". По этой статье, и только по ней. В законе проводится дифференциация между теми, кто намеревался нанести ущерб национальной безопасности США, и теми, кто этого не делал, и в законе проводится дифференциация между предоставлением информации государству-союзнику, и предоставлением информации государству, не являющемуся союзником.

Если бы я захотел, я мог бы предоставить информацию, которая бы нанесла огромный ущерб национальной безопасности Соединенных Штатов. Я мог рассказать Израилю об американских военных планах, передать коды и данные о дислокации войск. Если бы какие-либо из этих сведений были переданы Израилю, меня могли бы – и меня следовало бы - осудить за намерение причинить вред стране. Я был осужден не за это, а только за предоставление информации, которая нанесла дипломатический ущерб.

Я также никогда не соглашался выдать кого-либо из израильтян, участвовавших в этом деле. Мои следователи пришли ко мне с именем Авиэм Села, и я снял с себя провода детектора лжи. Следователь сказал мне: "Не волнуйся, мы уже все о нем знаем".«

Поллард и его тогдашняя жена спасли в последнюю минуту Селу и его жену Ехудит, а также, вероятно, Йоси Ягура и Ирит Арб из лап американских следственных органов. «ФБР задержало меня возле офиса. Я попросил позвонить моей тогдашней жене Энн, потому что Авиэм и его жена ждали нас на обед в ресторане в городе. Моей главной заботой в тот момент было вывезти его из страны, потому что у него не было дипломатической неприкосновенности. Я относился к себе как к человеку, которого легко заменить. Села был национальным героем, стратегическим достоянием Израиля. Я был солдатом, вот и все.

Я позвонил Энн, извинился за то, что не смог с ней пообедать, и сказал ей кодовые слова, которые мы придумали всего несколько дней назад – "полей кактуc", что означает, что меня поймали, и ей нужно срочно покинуть город. Ей удалось избежать слежки ФБР и добраться до Селы. Естественно, он бросил ее на произвол судьбы, но это уже другая история. Она тоже должна была выехать за пределы Соединенных Штатов.«

Села немедленно покинул Соединенные Штаты, а также поспешил проинформировать Рафи Эйтана - неясно, что он сделал раньше. За 24 часа до разоблачения Полларда Эйтан сообщил тогдашнему премьер-министру Шимону Пересу о том, что израильский шпион в США вот-вот будет разоблачен. Вечером Поллард был отпущен к себе домой под усиленным наблюдением и прослушиванием, и у него не было возможности сбежать. На следующий день его снова допросят, но до ареста пройдет еще 36 часов. Можно ли было его спасти в тот момент? Думал ли кто-нибудь об этом?

»Будь завтра в посольстве«

После допроса в ФБР Полларда отпустили домой. «Я пришел домой ночью, после того, как они обыскали мою квартиру и нашли пакистанские фотографии, деньги и все остальное. Мы смотрели из окна на улицу, везде были агенты. У меня было два американских номера телефона, которые я получил на встрече в Париже, по которым я должен был позвонить в случае крайней необходимости.

На улице стояли телефоны-автоматы, с которых я звонил израильтянам, чтобы получить инструкции. В тот вечер, около 22:00, мы с Энн пошли гулять, и нам было ясно, что за нами следят. Я вошел в одну из телефонных будок и набрал номер. Я позвонил по нему, и он был отключен. У меня было плохое предчувствие, и я понял, что Авиэм точно знал, что происходит.

У меня был ещё один номер, и я тоже попробовал по нему позвонить. Было ясно, что ФБР прослушивает телефон, но у меня не было другого выбора. Речь идет о времени, когда сотовых телефонов еще не существовало. «

Кому Вы звонили? С кем Вы должны были переговорить?

«Я не знаю. Это был номер в районе Вашингтона, по которому я никогда не звонил, и я не знаю, кому он принадлежит. В конце концов, после многих попыток, мне ответил мужчина. Я объяснил ему ситуацию, и он сказал: "Мы знаем о том, что есть проблема". От просил меня "потянуть время", чтобы дать членам агентурной сети возможность покинуть страну».

На следующий день, 20 ноября, Поллард был доставлен на второй допрос в ФБР, на котором также присутствовали представители военной разведки, места его работы. Он описал своим следователям все, что делал, но заменил имена своих израильских кураторов на известных ему пакистанских личностей, согласно легенде прикрытия. Хитрость сработала. Его главный следователь Рональд Олив позже писал, что, пока Поллард не прибыл в израильское посольство, он и его коллеги действительно думали, что он шпионит в пользу Пакистана, и ничего не знали о его связи с Израилем.

На второй вечер Полларда также отпустили домой, и он снова отправился на телефонную прогулку со своей тогдашней женой для того, чтобы позвонить израильтянам. «Я позвонил по тому же номеру, и сказал человеку, ответившему мне, что признался в том, что я пакистанский шпион и что я жду плана побега. Он сказал мне: "Плана побега нет, тебе приказано прибыть в израильское посольство в 10 утра".

Я сказал ему: "Ты что, сумасшедший? Я признался, что был пакистанским шпионом, я был готов пойти в тюрьму как пакистанский шпион, и ты говоришь мне, чтобы я прибыл в израильское посольство?" Он ответил: "Таковы инструкции". Я сказал: "Я готов на вывоз из страны". Он ответил мне: "Вывоза не будет".»

Так зачем Вы пошли в посольство?

«Когда ты в такой ситуации, ты хочешь верить людям, потому что у тебя нет другого плана побега. Я не думал о том, что будет дальше. Честно говоря, я был напуган до смерти».

В последующие часы Энн совершила еще одну ошибку. Пытаясь замести следы, она передала чемодан с документами соседке по дому под предлогом того, что они с мужем уезжают из города, и попросила ее оставить его у неё до их возвращения. Но соседка оказалась дочерью высокопоставленного офицера ВМС США, и когда пара была арестована, она связалась с ФБР и передала чемодан следователям.

«Все знали обо мне»

На следующее утро пара прибыла на территорию посольства Израиля и была изгнана из него в соответствии с инструкциями из Иерусалима.

Когда Вас выгнали из посольства, какие мысли приходили Вам в голову?

 

»Настоящий страх перед тем, во что превратилась страна. Израиль, моя единственная страна. Я сказал себе - любая страна, которая может так поступить с преданным ей агентом, способна на все. Я вырос на мифе о том, что солдат не оставляют в беде. Это чушь. И речь идёт не только обо мне. Это происходит со времён дела Лавона и по сей день, с телами двух израильских солдат [старший сержант Орон Шауль и лейтенант Хадар Голдин – прим.[, и с двумя израильскими гражданскими лицами в Газе ]Авера Менгисту и Хишам аль-Сайед – прим.]».

Человек, который по «красному телефону» из своего дома в Тель-Авиве отдал приказ «выкинуть Полларда» из посольства, был сам Рафи Эйтан, согласно его же свидетельству в передаче «Увда». Сразу после этого он отправился информировать о происшедшем премьер-министра Переса, министра обороны Рабина и министра иностранных дел Ицхака Шамира. Эйтан взял на себя всю ответственность и немедленно ушел с поста главы Лакама.

Что касается Авиэма Селы, Израиль, вопреки обещанию рассказать всю правду, долгое время скрывал его участие в этом деле. Когда американцы узнали об этом, их гнев вновь всплыл на поверхность, и есть высокопоставленные американские чиновники, которые считают, что до сих пор Израиль не раскрыл всей правды об этом деле. Села, которому пророчили должность командующего ВВС, был вынужден отказаться от назначения на должность командира базы Тель Ноф и вообще покинуть воздушные силы. С тех пор ни его нога, ни нога Эйтана не ступали на американскую землю.

Позже Эйтан утверждал, что для Полларда и его тогдашней жены Энн был подготовлен план побега, и что у них было несколько дней, чтобы сбежать. «Поллард фактически осудил себя, когда прибыл в посольство с чемоданами, набитыми документами», сказал он. Поллард категорически отрицает это утверждение. «Я не взял с собой никаких документов», решительно говорит он. «В чемодане была только одежда и лекарства».

Эйтан много раз писал и стирал главу о Полларде в своей автобиографической книге «Доверенное лицо». Его вдова Мириам написала в предисловии к книге, что «дело Полларда было костью в горле Рафи 34 года. Оно не отпускало его, и он не отпускал его». Из её слов следует, что Эйтан унес свои секреты в могилу, главным образом, чтобы защитить политический эшелон, который курировал Полларда.

Поллард думает иначе. «Рафи Эйтан был вынужден стереть этот эпизод, потому что он скрывал правду - что он бросил меня, солгал обо мне, заложил меня и сделал все, чтобы я никогда не вернулся домой».

Насколько Вам известно, какие именно секреты он стёр?

«Фактически, два. Первый - он мог дать точный отчет по вопросу о том, насколько правительство знало обо мне в то время и соглашалось с этим. Насколько я понял позже, он хвастался перед представителями Моссада информацией, которую я достал, и говорил им: "Посмотрите, что мы сделали, а где были вы?" Все знали обо мне.

Второй – он мог очень подробно описать, о какой разведывательной информации шла речь. То, что не мог сделать я».

Ответ семьи Эйтана: «Из уважения к памяти Рафи Эйтана и в полной уверенности в его честности, мудрости и мотивах, которые были направлены исключительно на служение Государству Израиль, мы продолжаем идти по его пути и воздерживаемся от каких-либо комментариев по делу Полларда».

Авиам Села звонил с тех пор, как Вы приехали в Израиль?

«Нет».

Хотели бы Вы встретиться с ним и с Йоси Ягуром?

«Нет. Я рад, что им удалось сбежать из США и вернуться домой. Когда я услышал об этом, я почувствовал облегчение. Я желаю им всего наилучшего».

Вы злитесь на них?

«Нет, я ничего к ним не чувствую. Это часть прошлого, и я рад, что оно осталось позади».

Но Села была агентом

«Разумеется. Я имею в виду, что он был в забавном положении агента, но он также был лётчиком. Лётчиком-героем».

Авиэм Села и Эхуд Барак не отреагировали на обращение нашей газеты.

 

Информация о соглашении Иран-Контрас

Арест Полларда произвёл эффект разорвавшейся бомбы. В то время, когда во главе Израиля стояло правительство национального единства, продолжалась война в Ливане и инфляция была неудержимой, Соединенные Штаты оказали Израилю политическую поддержку и помощь в области безопасности, которые были очень важны для страны. В отчёте подкомитета Кнессета по иностранным делам и обороне по делу Полларда, тогдашний её председатель Аба Эвен писал, что разоблачение Полларда вызвало серьёзное опасение краха связей между Израилем и Соединенными Штатами. «У меня никогда не было такого тяжёлого разговора с госсекретарем Шульцем», сказал в те дни министр иностранных дел Ицхак Шамир своему доверенному лицу Ави Пезнеру.

В попытке уменьшить ущерб, нанесенный американцам, все вовлеченные стороны - Перес, Шамир, Рабин и Рафи Эйтан - решили похоронить дело настолько, насколько могли, и переложить вину на Полларда. В телеграмме, посланной госсекретарю Шульцу, а также на заседании кабинета министров Перес утверждал, что «Поллард объяснил, что он был посланником разведки США, и представил соответствующие документы, подтверждающие это». Но отчет Эвена установил, что «эта версия надумана и безосновательна».

Перес также прямо заявил, что «лучше не расследовать». Он и Шамир возложили всю ответственность на Эйтана и сознательно солгали, назвав операцию Полларда «партизанской, без разрешения и без полномочий». Затушёвывание деталей дела привело к очередной лжи со стороны официальных израильских представителей.

30 ноября 1985 года, в 3:30 утра, через девять дней после ареста Полларда, госсекретарь США Джордж Шульц позвонил премьер-министру Шимону Пересу. Стороны сообщили о самом факте разговоре, но не о секретных договорённостях, инициированных Пересом, которые впоследствии решили судьбу Полларда. По данным комиссии Эвена, Перес отрекся от агента и заявил, что его задействование было проведено без разрешения. Он пообещал рассказать США всю правду об этом деле и позволить расследовать всех причастных к нему, но эти обещания были нарушены.

Обещание, которое было выполнено, заключалось в возвращении документов, которые Поллард предоставил Израилю, то есть передать в распоряжение американской прокуратуры ящиков с доказательствами масштабов его работы. «Согласие Переса вернуть документы, добытые Поллардом, было в корне неверным и причинило чрезвычайно серьезный ущерб», установила комиссия Эвена, расследовавшая это дело. «Эти документы легли в основу осуждения Полларда и приговора на его пожизненное заключение, несмотря на заявление Израиля о том, что американцы взяли на себя обязательство не использовать их против Полларда».

Поллард, со своей стороны, говорит, что пытался использовать имеющуюся у него информацию о причастности администрации к делу Иран-Контрас, чтобы избежать заключения. «Я рассказал одному из следователей об этом деле ]которое на тот момент еще не было раскрыто – прим. [и сказал ему: «Сходи и проверь в Белом доме, и скажи, что я замолчу, если меня отпустят.

Спустя два дня, в 2 часа ночи, открывается дверь камеры заключения. Люди, которых я не знал, без опознавательных знаков, без формы охранников и в солнцезащитных очках, сказали мне: "Одевайся и иди домой". Я был очень напуган, убежал и до утра прятался в шкафу для инвентаря.

Через несколько дней я узнал, что снаружи ждали снайперы с приказом убить первого человека, который выйдет из следственного изолятора. Это было опубликовано в газете. Этот инцидент меня окончательно доконал.«

«Ты умный, покончи со всем этим»

«В какой-то момент во время моего заключения, когда я находился в федеральной тюрьме Батнер, меня навестил человек из Израиля, с которым я не был знаком, но он был лицом достаточно официальным, для того, чтобы его допустили. Инспектор, подполковник из Агентства Национальной Безопасности (АНБ), сидел рядом с ним.

Беседа развивалась в странном направлении. Израильтянин спросил: "Считаете ли вы себя патриотом?". Я ответил: "Я полагаю, что да". И он сказал: «Сейчас ты причиняешь стране много боли, много проблем». Я сказал: "Я сожалею об этом". Он сказал: "Если ты настоящий патриот, то настоящий патриот поступает достойно".

Я спросил: "О чём идёт речь?" Он ответил: "Ты знаешь, ты умный".

Я все еще не понимал, что он имеет в виду, пока американский подполковник не начал кричать на него: "Как ты смеешь, ты что, сошёл с ума?"

Я спросил у офицера: "Что здесь происходит?", и он ответил: "Он хочет, чтобы ты покончил жизнь самоубийством".

Я посмотрел на израильтянина и спросил его: "Ты хочешь, чтобы я сделал?", и он ответил: "Если ты настоящий патриот, это то, что ты должен сделать". Офицер встал, схватил его за шиворот и вытворил из камеры. Затем он сел рядом со мной и сказал: "Я работаю в этой сфере много лет и никогда не сталкивался с таким. Не накладывай на себя руки. Ты останешься в живых и вернешься домой".«

 

Государство Израиль наняло адвоката Ричарда (Дика) Хэйби для защиты Полларда – есть те, которые скажут, якобы для защиты, после того, как страна его «спалила». В ходе интенсивных переговоров между государствами стороны согласились на сделку о признании вины, которая включала десятилетний срок в обмен на передачу документов.

«Израильтяне предоставили мне Хэйби, но я ему не доверял и совсем не хотел пользоваться его услугами, он сотрудничал с моими следователями. В какой-то момент я намеренно завалил его множеством ложных историй, чтобы проверить его, и на следующий день, следователь подключил меня к детектору лжи и спросил меня, что именно я сказал адвокату.

Хэйби также заставил меня подписать сделку о признании вины. Затем мою тогдашнюю жену доставили в суд, когда она была больна, в инвалидном кресле и истекала кровью, и Хэйби сказал мне: "Если ты не подпишешь, она умрет. Ты ведь знаешь, если она вернется в тюрьму, она не проживет и месяца".

Я хотел бороться, потому что без документов, переданных Израилем, они не имели против меня никаких улик. Это же подтвердил и один из моих адвокатов несколько лет спустя. Но Хэйби заботился об интересах Израиля и навязал мне сделку о признании вины".»

Почему Вы его не заменили?

»Судья отказал мне в такой возможности. Он спросил меня, согласен ли я на сделку о признании вины по своей собственной воле. Я ответил: "Нет, ваша честь, они угрожают убить мою жену, и этот документ является ложью. Это ложные показания". И он сказал: «Вам нужно принять трудное решение, Вам стоит принять его сейчас". Я посмотрел на Энн, обдумал ситуацию, и мой адвокат жестами показал мне что нужно подписать. Я подписал".«

»Твоему клиенту крышка«

Однако подписание Поллардом сделки о признании вины не положило конец этому делу, а только открыло Соединенным Штатам путь для всеобъемлющей мести тем, кто, по ее мнению, предал их. В те годы 24 американских агента были разоблачены и казнены в СССР. Секретный меморандум, который обвинение представило судье, приписал Полларду их экстрадицию. Согласно заговору, который отразился в статьях и книгах враждебных Полларду журналистов, он дал русским имена агентов, чтобы они, в свою очередь, облегчили выезд евреев из СССР.

В день вынесения моего приговора в суд вошел представитель Госдепартамента. Он вручил документ судье и прокурору. Прокурор повернулся к моему адвокату и сказал: "Вашему клиенту крышка". Мой адвокат повернулся ко мне улыбаясь, как будто говоря: парень, тебе не повезло.

Помимо этого, было бы хорошо, если бы Израиль предпринимал в то время такие усилия во имя евреев СССР. Собственно говоря, я уже сказал вам, что я не экстрадировал ни одного агента».

Только в 1994 году был окончательно опровергнут навет, согласно которому Поллард был тем, кто якобы передал американских агентов в руки КГБ. В том же году американцы раскрыли Олдрича Эймса, самого высокопоставленного советского «крота» в ЦРУ, который признался в экстрадиции агентов. Эймс был приговорен к пожизненному заключению без возможности помилования. Поллард говорит, что Эймс также был тем человеком, который явился в суд в день его осуждения и представил судье документ, в котором он обвинялся в том, что «спалил» агентов.

 

За несколько дней до вынесения приговора, администрация сделала еще один шаг к разгрому Полларда. Хотя генеральный прокурор госдепартамента Авраам Софер собственноручно подписал сделку о признании вины, министр обороны Каспар Вайнбергер попросил судью нарушить ее. В специальной меморандуме, направленном судье, Вайнбергер написал: «Мне трудно представить более серьезный ущерб национальной безопасности, чем тот, который нанёс Поллард».

Это был последний гвоздь в крышку гроба. Несмотря на то, что соглашение между сторонами предусматривало десять лет лишения свободы, прокурор в итоговой речи сказал, что «Поллард не увидит дневной свет», и так оно и было. Судья отклонил сделку о признании вины и приговорил его к пожизненному заключению с рекомендацией не дать право на помилование - приговор, совершенно несоразмерный преступлению, за которое он был осужден. Теперь уже стало ясно, что отзвуки латентного антисемитизма предрешили его судьбу.

2000  писем, недошедших до адресата

«Руками многих я был заключён в тюрьму, и были те, кто не возражал бы против моей смерти», говорит Поллард, и его жена Эстер добавляет: «В конце 1990-х мне удалось впервые встретиться с Рафи Эйтаном. Он сказал, что единственное, о чем он сожалеет во всем этом деле, это то, что он не успел "очистить территорию". Мы спросили его, что он имеет в виду, и он ответил: "Если бы я присутствовал в посольстве, когда Поллард вошел туда в поисках убежища, я бы пустил ему пулю в лоб. Тогда бы не существовало дело Полларда"». Эйтан не отрицал своих слов.

Первые семь лет заключения Поллард отбыл в тюрьме Марион в штате Иллинойс, самой охраняемой федеральной тюрьме в Соединенных Штатах. В 1994 году он был переведен в тюрьму Батнер в Северной Каролине, где условия были немного менее суровыми, и там он пробыл до своего освобождения в 2015 году.

Изменилось ли что-нибудь в Вас во время Вашего пребывания в тюрьме?

«Да. Я считаю, что я стал лучше. Когда я был в тюрьме, я быстро понял, что я представитель евреев, потому что я был первым евреем, которого встретили многие из заключенных. И я также был первым представителем государства Израиль, и также мужем Эстер. Все это время я отказывался играть в азартные игры, выпивать или принимать наркотики - любое, что могло бы опозорить мою жену или Израиль».

Тюремные власти США известны своей жесткостью, но Поллард, по причинам, о которых нетрудно догадаться, столкнулся с её крайними сторонами. 2,000 писем, которые он написал Эстер за эти годы, попали за пределы тюрьмы, но были остановлены в Вашингтоне и так и не дошли до нее. Хуже того, письма, которые он отправлял своей матери в последний месяц ее жизни, так и не дошли до места назначения.

«Когда моя мать была при смерти, мне разрешили написать ей. Что сын говорит своей матери, находящейся на смертном одре? Все, что может. Я писал в любую свободную минуту в течение дня. Я не знаю, сколько писем я написал, но их было много. Она умерла, и вскоре после этого начальник охраны тюрьмы вызывает меня к себе и спрашивает, как мои дела. Я сказал, что все нормально, и он попросил меня держать себя в руках. Тогда он вытащил мешок со всеми письмами, которые я написал своей матери, и сказал, что письма дошли из тюрьмы в Вашингтон, но были возвращены обратно. Вашингтон вернул письма. Он сказал: "Ты должен знать, что они пометили почтовые марки знаком Х, чтобы их нельзя было использовать повторно". Скажите мне, какое животное может такое сделать? Не передать письма сына умирающей матери?»

«Шёл среди трупов, наступал на кровь»

Как Вы проводили время в тюрьме? Как нормальный человек может выжить в такой суровой реальности?

«Он создает для себя свою реальность. Моя реальность была сосредоточена вокруг моей жены. И я знал, что обязан сделать все, чтобы вернуться к ней в здравом уме настолько, насколько это возможно.

У меня не было права переписки. В течение месяца в моём распоряжении были 200 минут телефонных бесед. Сначала это было всего 30 минут.

Я жил изо дня в день. Я вставал утром, молился, клал нож в специальный карман и выходил. Я не знал, что этот день мне готовит, и вернусь ли я в свою камеру целым и невредимым.

Наши двери не запирались. Безумие. Мы с напарником по комнате должны были почасово дежурить у двери с ножом - сделанный из оргстекла, чтобы металлоискатель не мог его обнаружить.

У меня был случай, когда я сидел в столовой, и некто незнакомый мне сел рядом со мной и завёл со мной беседу. Следующее, что я увидел - это нож, воткнутый в его шею, и его голову, падающую на стол, и кровь, брызжущую во все стороны. Я взял свой поднос и пошёл прочь.

Однажды тюремный офицер отправил меня в соседнее здание за туалетной бумагой, а в тюрьме могут убить из-за туалетной бумаги. У меня в руках была большая коробка. На обратном пути я услышал сильный шум. Я посмотрел, что происходит, и увидел, что весь коридор - примерно 25 квадратных метров – представляет собой зону военных действий. Чернокожие и мексиканцы убивают друг друга. Ножи и все такое. На каждом углу кровь. Офицер лежит на полу, он получил ножевое ранение. А у меня в руке коробка, за которую люди готовы умереть.

Моя камера находилась в конце коридора, и я вижу своего сокамерника, а также тюремного надзирателя, сидящего в комнате с бронированным стеклом, и они оба качают головой из стороны в сторону, как бы говоря: "Ты мертв".

На данном этапе я ничего не мог сделать. У меня был нож, который я держал в целях самообороны, но я был бы мертв, прежде чем успел бы его вытащить. Я произнёс "Шма Исраэль" и продолжил идти по коридору. Я не смотрел ни направо, ни налево, шёл среди трупов, наступал на кровь.

Я видел, как одного из заключённых убили прямо у меня на глазах, ударом по голове. От этого удара его глаза вылетели наружу. И мне пришлось наступить на него, смотреть на убийцу, который спрашивает меня: "Как дела?", а я ему отвечаю: "Намного лучше, чем у него", и продолжаю идти.

Когда я подошел к двери своей камеры, я обернулся и сказал офицеру: "Вот твоя туалетная бумага, надеюсь, она того стоило". Я должен был перевести дыхание, так как был очень напуган.

Эстер знает все эти истории, и даже истории похуже. Вы когда-нибудь видели человека, у которого все кишки снаружи? Я расскажу, как это происходит. Речь идёт о курьере, который пронёс в тюрьму наркотики в своём животе, забыл вовремя от них избавиться, и заключенные перерезали ему живот и вынули из него наркотики».

«Положитесь на меня, я не доносчик«

Вас когда-нибудь били? Вам был причинён физический ущерб?

»Нет. Я был в странной ситуации. Я не сидел за изнасилование детей, я не сотрудничал с властями против кого-либо, и все это знали. В тюрьме ценят определенные вещи, которые люди в нормативном обществе не понимают«.

Были ли у Вас случаи стычек с другими заключенными?

»Однажды я вышел во двор, и там был пожилой черный заключенный, очень приятный человек, который рухнул на землю прямо рядом со мной. Я сделал ему сердечно-легочную реанимацию, искусственное дыхание изо рта в рот, все, что мог, но он умер. Через четверть часа подъехала "скорая помощь", и когда его забирали, я заметил, что не хватает его туфлей. Их украли заключенные.

Я просто потерял рассудок из-за этого. Я кричал на всех чернокожих, которые там находились: "Вы сгорите в аду за то, что сделали. Вы украли туфли у мертвеца, порядочного и хорошего человека«.

Как в тюрьме отнеслись к тому факту, что Вы были израильским шпионом?

»Это было забавно. Однажды я шёл по территории тюрьмы, и все чернокожие приветствовали меня и говорили: "You'r the man (ты крутой). Я больше не "еврей". Я вернулся в камеру и спросил у своего соседа: "Стив, что случилось?" Он ответил мне: "Ты не слышал утренние новости?" Я ответил: "Нет, а что?" Он говорит мне: "NPR (Национальное общественное радио) и CNN сообщили, что согласно источникам Управления по борьбе с наркотиками, ты являешься главой израильской кокаиновой мафии в Вашингтоне".

Я сказал ему: "Как ты думаешь, если бы у меня было столько денег, бы был у меня такой никудышный адвокат?" Он рассмеялся.

Но эта ложь продолжается и по сей день. Говорят, что мы с Энн потратили наши деньги на наркотики. Ну правда, во дают. Я буду принимать наркотики. Кроме того, в разведке ВМФ я проходил проверки на наркотики каждую неделю.

У меня был ещё один сокамерник, на протяжении восьми или девяти лет. Бывший офицер, осужденный за попытку убийства. Отличный парень, совершенно невиновный, все в тюрьме это знают. Он все еще там.«

Как к Вам относилось руководство тюрьмы?

»На самом деле хорошо, потому что я не был доносчиком, поэтому они доверяли мне. Был один действительно плохой тюремщик, с которым мне пришлось воевать. К счастью, один из заключенных избил до полусмерти, и Слава Б-гу, он перестал отравлять мне жизнь.

За все время пребывания в тюрьме я никогда не изменил своего образа мыслей. Никогда. Я старался сохранить каждую каплю порядочности и сострадания, которыми был наделён.«

»Здесь есть убийца«

Поллард делился своими мыслями и с тюремными надзирателями. «На тюремной фабрике со мной работал шизофреник, сидевший за убийство. Он сказал мне: "Они дали мне лекарства, я слышу голоса, призывающие меня покончить жизнь самоубийством". Я сказал ему, что поговорю об этом с его психиатром, и я действительно с ним поговорил. Психиатр сказал мне: "Не вмешивайся, ты не врач. Если ты сделаешь это снова, ты будешь наказан".

Через неделю этот заключенный опаздывал на работу. Мой начальник сказал мне: "Пойди за ним". Я ответил ему: "Я не пойду за ним, потому что он, должно быть, мертв, и, если я буду тем, кто его найдет, меня отправят в карцер на шесть месяцев. Я готов пойти, если ты пойдешь со мной". Он пошел со мной, и мы нашли его висящим в его камере.

На панихиде в церкви меня попросили сказать о нем несколько слов. Я сказал: "Среди нас есть убийца". Все усмехнулись, там было, конечно, много убийц, и я сказал: "Нет, здесь есть сотрудник, который является убийцей". Все замолчали. Я указал на психиатра и сказал: "«Вы убили этого парня. Вы должны носить форму заключенного, как все мы".  

Все были ошеломлены. Начальник тюрьмы приказал всем выйти, подошел ко мне и сказал: "Это был очень интересный комментарий, и это последний комментарий, который вы делаете в нашей церкви". Но все знали, что это правда.

С другой стороны, можно было также видеть проявления гуманности среди охранников. В 2001 году, по поданному нами ходатайству, я был доставлен в суд в Вашингтоне, но судья был абсолютно полностью против меня и дал охранникам указание не разрешать мне есть или принимать душ, пока нахожусь в Вашингтоне, а только позволить мне участвовать в судебном процессе и немедленно вернуть меня в тюрьму.

Меня доставили в тюрьму Арлингтон, недалеко от Вашингтона. Начальник тюрьмы говорит: "Согласно распоряжению судьи, нельзя предоставлять тебе еду, чистую одежду и право на душ, а только полёт на суд, а затем немедленно возвратить тебя в тюрьму". Это было очень тяжело. В день слушания, 48 часов после того как вообще я не ел, я находился в комнате наедине с одним из охранников, который внезапно повернулся ко мне и сказал: "То, что с тобой делают, это неправильно и противозаконно. Это мой последний день в этой должности. Завтра я освобождаюсь. Возьми мой обед. Сейчас я повернусь спиной к камере, и ты поешь". Я спросил его, почему он это делает, и он сказал: «Ты всегда относился ко мне с уважением". Он дал мне бутерброд с арахисовым маслом, джем, апельсин и виноградный сок. Я не забуду этого до своего последнего дня«.

Вам приходило в голову покончить жизнь самоубийством?

«Евреи не совершают самоубийства... они торгуют. А если серьезно, я никогда не думал о самоубийстве по двум причинам. Во-первых, мне не нравится то, как такой поступок может быть воспринят неевреями. Во-вторых, я считал, что самоубийство — это трусливый шаг предательства моей жены. Как бы это на неё повлияло? Единственное, что я хочу написать на своем надгробии, это: "Я люблю свою жену больше, чем саму жизнь, и я люблю свою страну и свой народ».

Вы прочитали много книг в тюрьме.

«Сейчас 10,000 моих книг находятся в контейнере в Аштоне, и было 7,000-8,000 книг из первой тюрьмы, которые каким-то образом исчезли, я не знаю, что с ними произошло. Библиотека в моем доме в Вашингтоне насчитывала 6,000 книг. Я помню, что агенты ФБР, которые это увидели, спросили: "Боже, почему ты так много читаешь?" Я ответил: "Я не знаю, мне просто нравится узнавать новые вещи, вам тоже стоит попробовать«.