Страницы нашей истории – заселение Иудеи и Самарии Ч. 2

Рождение Гуш-Эмуним и достижения, которые ему не могут простить

"Мы никогда не сможем вам простить того, что из-за вас мы потеряли власть", -признался бывший командир Пальмаха и глава Партии труда Игаль Алон Исраэлю Арэлю, одному из лидеров поселенческого движения, за несколько дней до своей смерти в 1980 году, три года после прихода к власти партии Ликуд.

Чем было вызвано такое отношение со стороны партии, которая за первые 10 лет после победы июня 1967 года обозначила на карте освобожденных земель 76 еврейских точек, от Офиры на юге Синая до кибуца Мером-Голан на севере и от Мехола на востоке – первое поселение в Иорданской долине – до Эльканы на западе, не говоря о Кфар-Даром в Газе и уже упомянутой  Кирьят-Арбе; партии, чье сотрудничество с религиозными сионистами в правительственных коалициях до 1977-го года было настолько прочным, что удостоилось своего собственного названия - "Исторический союз"?

Если вкратце, то можно воспользоваться цитатой Наоми Шемер: "Эстафета перешла к ним, к людям Гуш-Эмуним". Поселенческое движение переняло ценности первопроходцев первых волн Алии, главное из которых – заселение Эрец-Исраэль. Партия труда хоть и содействовала новым поселенцам со своих правительственных позиций, но инициатива уже принадлежала другим: раву Левингеру и Ханану Порату, Бени Кацоверу и Менахему Феликсу – основателям первых поселений в Иудее и Самарии, и Гуш-Эмуним. Духовным вдохновителем был уже не Аарон Давид Гордон из Дгании или Ицхак Табенкин из Эйн-Харода, а глава йешивы "Мерказ а-Рав" раввин Цви-Йегуда Кук. 

Более того, новое поколение первопроходцев (халуцим) вдохнуло новую жизнь в народ после Войны Судного Дня, когда в определенных кругах начинало веять пораженческими настроениями. Именно на почве этих невиданных доселе веяний и родилась идея основания Гуш-Эмуним. Об этом – следующий рассказ.

На войне Судного Дня Ханан Порат сражался на Южном фронте. Возле Исмаилии его поразил минометный снаряд, и он чудом спасся от смерти. Лежа в госпитале, ему в руки попала статья журнала киббуцного движения Шдамот. Название – "приглашение к плачу"; содержание – "давайте вместе плакать по несбывшимся мечтам, ]…[ по разочаровавших нас кумирам, по торжествующим лжепророкам, по бессмысленности, безволью и бессилию, по настоящему, лишенному хоть одного луча света ]…[ Давайте пожалеем себя ]…[ потерянное поколение на Земле пожирающей своих обитателей".

Порат не верил своим глазам, и в последствии свидетельствовал: "Эта война заслуживает того, чтобы мы произносили Галель после такой победы в ней, а нас призывают к плачу". Так родилась идея основания движения, призванного "возродить сионистский порыв"[i] и вселить новый дух веры и достижений в народ и государство.  

В Ту-би-Шват 1974 года в кибуце Кфар-Эцион родилось движение Гуш-Эмуним. Первое существенное действие было предпринято недалеко от Шхема, рядом с древней столицей Самарии – тем единственным регионом, который план Алона выделил для будущей арабской автономии, вне пределов еврейских поселений. "Ячейка Элон-Море" – так назывался костяк молодых пар и холостяков, решивших нарушить границы Алона. Первые семь попыток закрепиться на месте, возле старого Османского вокзала, провалились. Правительство Рабина не хотело идти на поводу у молодых энтузиастов, покушавшихся на принципы правящей партии. Раз за разом армия эвакуировала все новые волны поселенцев, которых становилось все больше и больше. Первые столкновения с армией оказались не такими страшными как опасались. Предварительно была достигнута договоренность с главнокомандующим Мота Гуром о пассивном сопротивлении. Поселенцев выносили как "мешки муки". Восьмая попытка удалась, не без поддержки министра Обороны Шимона Переса и после вмешательства поэта Хаима Гури, чья подпись, как известно, стояла под манифестом "Движения за неделимую Эрец-Исраэль". Обе стороны достигли компромисса, при котором поселенцы соглашались покинуть Себастию, а взамен на это правительство им предоставляло альтернативное место: так в дни Хануки 1975 года родилось поселение Кдумим.

Не все восходящие в Себастию были учениками йешив. Среди них были такие люди как Меир Хар-Цион, герой подразделения 101 начала 50-х годов; Геула Коэн, герой еврейского подполья, боровшегося против англичан; Наоми Шемер, национальная поэтесса-композитор и автор "Йерушалаим шель захав", песни ставшей после освобождения вечного города вторым гимном страны. Они не были воспитаны на идее Израиля как "начало нашего Избавления", и эти люди им казались "странными". Шемер даже посвятила им песню "Иш музар" (Странный человек), чьи последние слова "Странные люди, да будет мой удел среди Вас". Не все разделяли их идеологию, но в те дни, когда американский госсекретарь Киссинджер заставлял Израиль отступить от половины Синая и с части Голанских высот, и когда в ООН принималась резолюция, осуждающая "сионизм как форму расизма", дух бодрости, веры и ощущения полной правоты дела сионизма, были целительным бальзамом на израненную душу народа. Даже СМИ, обычно преисполненные критики и разочарования, более чем сочувствовали этим странным людям. С ними израильтяне не плакали, а покоряли все новые холмы и горизонты. С ними они также боролись за освобождение евреев СССР, борьбу, во главе которой стояли воспитанники вышеупомянутого раввина Цви-Йегуды Кука. Этот дух воспринимался как альтернатива усталости и коррупции правящей партии, которая отождествлялась намного больше с партаппаратом, нежели с идеализмом ее основателей-первопроходцев. Он во многом способствовал победе Бегина в мае 1977.  

Это, в совокупности, всё то, что не могла простить Партия труда. С другой стороны, это то, что было столь необходимо стране. Паруса сионизма снова наполнились воздухом. Заселение Иудеи и Самарии возродили не только земли, приговоренные к еврейскому отсутствию, но и остальные части страны. Новые покорители Самарийских вершин пробуждали в каждом дух первопроходца. "С детства меня воспитывали быть с теми, кто бежит с факелом впереди" – говорила Наоми Шемер, уроженка "Квуцат Кинерет" – "лаборатории" по разработке целого ряда начинаний поселенческого сионизма в начале 20-го века.

Можно вообразить, каково было ликование, когда к власти пришел Менахем Бегин, человек, отстаивающий распространение еврейского суверенитета на все земли к западу от реки Иордан, еврей, соблюдающий традиции, основывающий права евреев на Эрец-Исраэль не на принципе безопасности, а на обете "Бога наших праотцов". Однако, после мая 77-го, все оказалось куда более сложным.