Маленькая удивительная алия. Ч.2

"В будущем в диаспоре останутся всего два вида евреев – ортодоксальные и ассимилированные,"- говорил Маниту в 70-х годах. Сегодня это явление очевидно любому, кто следит за происходящим в еврейском мире, от Буэнос-Айреса до Майами, и от Парижа до Москвы. Рав Йегуда Леон Ашкенази, однако, это предсказал, когда подавляющее большинство евреев не принадлежало ни к одной из этих двух категорий, а к третьей, которую он называл "Сарсель". Сарсель, - северный пригород Парижа, прозванный – как не странно! – "малый Иерусалим", где до недавнего времени проживало свыше 50,000 евреев в своем франкоязычном штетле. Сегодня там осталось несколько тысяч евреев, и они, выходя на улицу после 6 вечера, скрывают внешние признаки еврейства. Остальные переехали или в своеобразные ортодоксальные полу-гетто, или в кварталы, где их ассимиляция проходит без влияния угрозы из вне. "Внутренний исход" – так принято называть это явление. Вчерашнее веселое, шумное, выпячивающее свои Маген-Давиды, большинство, вращающееся вокруг Израиля, семьи и общины, исчезает на глазах.

Французская алия первых десятилетий 21 века состоит в основном из этих людей. "Алия Ситрука", - описывает ее журналист Ришар Дармон. Йосеф Ситрук был главным раввином Франции в течении 21 года, с 1987 по 2008, а для французских евреев, как известно, раввин – это не просто должность, а духовный лидер. Харизматичный, с чувством юмора, личный друг президента Ширака, рав Ситрук пришел к еврейству в рядах еврейских скаутов – воспитанников легендарного Маниту. Его учителем, однако, стал рав Шах, житель Бней-Брака и лидер литовских харедим, и при всем уважении к Израилю, рав Ситрук призывал евреев посвящать себя "четырём локтям Галахи", своему личному и семейному спасению. Харедимный образ жизни, даже если во Франции его соблюдало меньшинство, стал восприниматься большинством как эталон "правильного иудаизма". Облик французского еврея преобразовался: в 80-х годах, можно было собрать толпу на лекцию про то, "как осуществляются пророчества в современном Израиле" или на встречу с генералом Армии Обороны Израиля. Сегодня толпы собираются на темы о том, как обеспечить себе парнасу (заработок), про успехи в личной жизни и мир грядущий. Щедрая раздача благословений на уроке особо приветствуется.

В 1969 году из Франции репатриировались рекордное число евреев: 5,292. Пришлось ждать 45 лет до побития рекорда: в 2015 прибыло 6,628. Первые бросали комфорт и ехали за победой, вторые скрывались от погромов и ехали за комфортом, материальным и духовным. Это много говорит не столько о изменениях в самой алие, сколько в странах исхода и приезда. За последние годы список объективных преимуществ жизни во Франции сузился до неузнаваемости: высокие доходы, социальные льготы, удобная беззаботная общинная жизнь, ощущение гордости за причастность к западному просвещенному и культурному миру, а не к "израильской провинции" – на все эти доводы должен был дать ответ посланник Сохнута, желающий заинтересовать еще несколько семей на ярмарке алии. Сегодня из всего списка осталась одна главная статья – социальные льготы. По всем остальным параметрам маленький Израиль уже превзошел родину Божоле и еврейской эмансипации. Социальное жилье и пособия - это главное, что задерживает во Франции свыше трети её евреев. И тем не менее, уже 40,000 получили израильское гражданство за последние 20 лет, и еще 25,000 переехали в Израиль, не получив гражданство. В отличие от их предшественников-идеалистов, они селятся среди своих, продолжают жевать по утрам круассаны и багеты, поглядывая на порталы Le Figaro и I-24 на французском языке.

Они может быть и проигрывают в сравнение с "Алиёй Маниту" после Шестидневной войны, но это несправедливое сравнение. Во многом они напоминают алию из СССР 90-х годов или из арабских стран конца 40-х - начала 60-х, или из Германии 30-х, или из Польши конца 20-х...  Они похожи на подавляющее большинство репатриантов последних 100 лет со всего света, да и на среднего израильтянина, и в том числе на нас. Похожи намного больше, чем на "волну Маниту" 60-90-х годов.

В Израиле это поняли еще далеко не все. От них ожидают одновременно идеализма, свойственного репатриантам из благополучных стран, и массового исхода, свойственного репатриантам из стран торжествующего антисемитизма. Противоречие между этими доводами – алия идеалистов и алия бедствующих, как правило, достаточно разные вещи - сглаживает то, что они крайне удобны. Кроме как традиционных призывов евреям диаспоры сесть на самолет, ничего не требуется, вся ответственность лежит на них, мы, израильтяне, свой долг уже выполнили. Молодцы! Увы, это не так: французская алия стабилизировалась вокруг 2,400 репатриантов в год не потому, что во Франции вдруг заново полюбили своих евреев, а потому, что в Израиле их полюбили недостаточно, не настолько, чтобы обеспечить необходимые условия в области образования и соцобеспечения. Это легко понять. Как говорит д-р Дов Маймон, научный сотрудник Института стратегии Еврейского народа, каждый год в Израиле рождаются 140,000 еврейских детей, и это, при средней рождаемости в 3,1 детей на женщину. Если государство захочет увеличить эту цифру до 4 детей, достаточно будет понизить цены на ясли и налог на семиместные машины. Не выгодней ли это, чем вложения, необходимые для того, чтобы увеличить французскую алию на несколько тысяч? С экономической точки зрения – наверняка выгодней.

А с национальной? Ведь они наши братья, и то, что нас делает евреями - это не соблюдение заповедей, и даже не то, что мы живем на своей Земле, а в первую очередь то, как мы относимся к нашим братьям, где бы они не находились. С этой точки зрения, их репатриация – это прежде всего наша проблема. Наши еврейские жены могут рожать по 140,000 детей в год, но насколько эти дети будут еврейскими, это зависит от наших усилий способствовать репатриации еще нескольких тысяч евреев из Франции и всего мира.